Неудачам вопреки: история защитника Украины Максима Грушая

Жизнь, судьба и удача - стремная штука. К одним эти капризные дамы весьма благосклонны. Других - «динамят» по полной программе. Думаешь, что вот она, удача, рядом где-то бродит. Руку протяни - и все тебе на блюдечке ляжет. А получается...

Не все в жизни Максима Грушая было гладко. Суровое детство по военным городкам - от Сибири до Черного моря, - хипарско-металюжная юность николаевского пэтэушника, субкультуры и прочая неформальщина.

А потом мама привела их с младшим братом в... костел. Да, в единственный в городе католический костел - храм Святого Иосифа.

- Правда, карьеру католического священника - ксендза, - я так и не построил, хотя все предпосылки к этому были. Были успехи. Были и хорошие рекомендации, чтобы поступить во Львовскую семинарию, выучиться. Но вот как-то не сложилось. Не смог пересилить природное бунтарство, выбрать целибат и смирение перед Господом.

«Военная кровь» тоже время от времени давала о себе знать. Она привела Макса в страйкбол, заставила собрать волю в кулак и дисциплинировать.

- Мы много занимались. Сначала для себя. Потом, где-то с 2012 года, подобралась команда, я стал командиром страйкбольного подразделения, уже стал тренировать других.

Майданом Макс «переболел» дома. Человек по природе своей аполитичный, он наблюдал за происходящим в стране, не совсем понимая что именно происходит. Хотя и принимал идеологию митингующих, но все-таки что-то, да смущало.

- Как и половина, наверное. горожан, был в числе зевак, когда сносили памятник Ленину. Мое личное мнение - это можно было сделать культурно и цивилизованно: демонтировать без погромов, отвезти в музей. Но, что случилось, то случилось.

Тогда же поступили предложения стать на охрану памятника Героям-ольшанцам, который, якобы, тоже должны были снести «озверевшие бандеровцы».

- Вот тогда я впервые столкнулся с «колорадскими ленточками». Кто-то упорно распускал слухи о предстоящем уничтожении Вечного огня, мемориала... Большего бреда, чем снос святого для многих нас, николаевцев, места, невозможно было представить. Я послал охранявшее памятник стадо недоумков подальше и понял, что поступил правильно. Для меня лично, любая политика - это зло. Видел, что творится в головах «защитников ольшанцев», сколько дерьма там намешано, что они творят под видом охраны памятника... Вели себя эти «защитнички», как последнее быдло. Лично я считаю, что неважно, какой ты нации - украинец, русский, эфиоп, да хоть монгол - без разницы вообще, - и какой у тебя цвет кожи, но если ты - быдло, - ты все-равно получишь по роже независимо от партийной, национальной, расовой "прописки"... Вот они и получили со временем.

С началом военного кризиса, Макс попал на один из блокпостов на Херсонском направлении. Тогда многие неравнодушные к событиям в стране бросились кто в военкоматы, кто в народное ополчение. Вместе с ребятами проверяли транспорт, не допускали проявления сепаратизма, следили за порядком. Тогда же Максим вступил в «Кордон», а позже стал и заместителем коменданта блокпоста.

- Но конкретный перелом в мозгу случился, когда увидел возвращавшихся десантников из 79-ки. Парни, а среди них были и те, кого в свое время тренировал, орал и «выписывал пендели» на страйкболе, ехали верхом на броне, прокопченные, уставшие, но капец какие довольные. Тогда меня и торкнуло: «Вот, хлопцы были в боях, а ты, их инструктор и наставник, торчишь здесь и проверяешь машины...»

Этот эпизод, знаете ли, очень смотивировал. Хотя, надо признаться, желание пойти на войну возникло еще и потому, что чувствовал потребность не в геройской смерти, а в спасении чьих то жизней. Свои навыки и знания, которыми делился в мирной жизни с командой, захотелось передать и другим людям, чтобы у "костлявой" не было шансов забрать их себе.

Так по совету знакомых офицеров, Макс решил пойти на контракт и после долгих мытарств по военкоматам и частям, наконец попал на «Ширлан» (Широколановский полигон), где проходили первое боевое слаживание новобранцы.

- После 8 марта 2015 года я отбыл в расположение 25-й  отдельной Днепропетровской воздушно-десантной бригады. Вот там, в отличии от полигона, и началась настоящая служба. Нас, изначально готовившихся в пехоту, полностью переучивали. Десантники, все-таки, были и есть элитой Вооруженных Сил.

***

Максим один из тех, кто не любит вспоминать о боях.

- Мы попали не на курорт. Да, было страшно. Страшно, ибо променять теплую казарму в тылу на непонятно что в донецкой степи - бывшим гражданским (пусть мы и попали в элиту элит - десант) людям очень сложно. Бывало, что палили на любой шорох в «зеленке». Многие вещи приходилось перемалывать, перебарывать в себе. Кто-то ломался, переводился в менее «кровожадные» части.

О подразделении, в котором служил Макс, писать в общем то не принято. Мало снято о них документальных фильмов, еще меньше - интервью и очерков: такая уж доля бойцов спецназначения - незримых «санитаров» прифронтовой полосы.

- В легендарный рейд по тылам я не ходил - это было до того, как попал в «25-ку». Хоть мы и стояли в боевом резерве, но несколько выездов «на дело» было. В том числе и в Марьинку, которую зачищали от «сепаров». Что такое «зачистка» рассказывать не буду: кто служил - знают что это такое, а простым людям знать о том не обязательно. Не люблю я к этому возвращаться... И не люблю вопросов типа «а ты людей убивал?» Неужели не понятно, что война (а на Донбассе настоящая война!) - это не курорт, не дом отдыха. Там надо успеть выстрелить первым, чтобы в тебя не прилетело.

***

Во время одной из боевых операций, рядом, где окопался Макс, «лёг» снаряд.

- Бог его знает, что то было. Не мог разглядеть боеприпас, ибо находился немного в безсознательном состоянии, - иронизирует Максим, несмотря на полученную в том бою ранение и контузию.

- Последние месяцы перед дембелем я дослуживал в госпитале, в Днепре. Просился о переводе в 79-ю бригаду, поближе к дому, но служебная бюрократия взяла верх, так все дела с переводом и застярли где-то в штабах. А потом пришло время ехать домой. Это было в 2016-м...

На «гражданке», несмотря на несколько побывок и отпуск, все оказалось иначе. После армейской эйфории пришлось перестраиваться, восстанавливаться, сдирать с мясом «розовые очки».

- Первое время меня поражала беспечность мирной жизни. И сейчас это все подбешивает. Там, где мы были - чувства острее, жизнь ценнее, мысли четче. Там ты понимаешь для чего просыпаешься утром, что будешь делать днем, и кемаришь в уголке блиндажа с рукой на спусковом крючке АК. Там к людям приходит «откровение» после первого обстрела... Здесь же иная реальность. Злость, человеконенавистничество, склочность, зависть - кажется, что все черные чувства, о которых бойцы не вспоминают на передовой, аккумулируются в «гражданских». Конечно, если бы не жена и мама, их поддержка и любовь, если бы не боевые побратимы, с которыми встречаемся время от времени, - можно было очуметь на «гражданке»!

Надо сказать, что Максим по образованию судовой столяр - в свое время закончил профтехучилище при Черноморском судостроительном заводе. После войны решил вернуться к профильному ремеслу - делать мебель.

- Я поработал немного на фирме «Мебель сервис», а потом, как получил компенсацию по инвалидности (врачи за мной целый год гонялись, чтобы группу дать), вложил деньги в бизнес. Сейчас потихоньку, вместе с компаньоном, делаем мебель на заказ, собираем комоды, гарнитуры и т.д.  Мы еще недолго работаем, но уже вышли в «ноль», что для стартапа, молодого бизнеса - очень хороший показатель.

Работая на себя, мы столкнулись с большущей проблемой - нехваткой рабочих рук. Это даже не проблема, а катастрофа. Вот менеджеров, юристов, экономистов и прочих мерчендайзеров в стране полно, зато нет хороших столяров и каменщиков. Молодежь же идти работать руками не хочет - всех тянет «в начальники». Настоящие специалисты, мастера своего дела, разъехались по польшам и голландиям.

Война оставляет на людях, даже с виду весьма жизнерадостных и целеустремленных, свой неизгладимый след. Оставила она отпечаток и на нашем герое.

- Я не горжусь своими боевыми делами, не бью в грудь кулаком, мол, смотрите, какой я офигенный «Рэмбо». Мы все делали свою работу: тяжелую, опасную и, временами, очень грязную. Но, мы защищали Родину. Защищали, как могли и умели. Это в мирной жизни «человек человеку - волк», а армия, в боевых условиях, - единый организм, живущий по своим законам и правилам.Мы впитали это в себя и помним. Хотелось бы, чтобы и гражданские не забывали о тех, кто сохранил покой и мир в этом городе.

Александр Сайковский для проекта #Я_Повертаюсь.