7 Дек, 17:46
«Если бы не в очередь за счастьем, я была бы совсем счастлива…»
Одна из немногих настоящих фраз, принадлежащих героине чешского автора Людвика Ашкенази, еще долго крутилась у меня в голове. А ведь прав был журналист, написавший одну из удивительных книг «Черная шкатулка» - эдакий домашний фотоальбом, подписи в котором выполняют невероятно острые стихи, словно созданные ребенком. Такие же наивные, правдивые, подмечающие весь ужас войны и разлуки, счастье «женской» сигареты и солнечный зайчик на краю стола.
Фраза эта возникла не случайно. Ясно же, что подсознание выхватывает лишь нужные нам сегодня вещи. Тем не менее, с чего бы мне, человеку «вне поэзии», почитывать томик Ашкенази с мрачной черной обложкой и множеством таких же черно-белых фотографий? Секрет прост. 6 декабря в стенах художественного русдрамтеатра со спектаклем по мотивам произведений чешского автора выступил любимый Алексей Горбунов.
Игру известного далеко за пределами Украины артиста поддерживали музыканты группы «Грусть пилота», солистом которой является сам Горбунов. Безобразно простые строки о любви, вере и одиночестве перемешивались с известными каждому поколению народными песнями и произведениями таких маститых авторов, как Юрий Шевчук и Владимир Высоцкий. И если стихи из оригинала «Шкатулки» в свое время представляли своеобразные подписи к эмоциональным фотографиям книги, то вот на сцене Горбунов справился без каких-либо декораций. Единственным реквизитом стала вешалка, на которой расположилась целая армия головных уборов, с помощью которых и создавались нужные образы: от старухи, молящейся о трезвом муже, до одесского матроса, с упоением исполняющего известную песню Леонида Утесова.
Но основной темой, проникающей через большинство стихов, стала все же война. Неудивительно, поскольку именно данной тематике посвящена «Черная шкатулка» Ашкенази. Только звучит она у него не зло, не кроваво, а несколько наивно — ведь говорят о ней, в основном дети. Именно из-за этой предельной остроты и ловкой демонстрации главных деталей в зале то и дело доносились всхлипывания зрителей. Для самого артиста война уже давно занимает отдельное место как в жизни, так и творчестве. Не вдаваясь в подробности биографии, скажу лишь, что уже достаточно длительное время Горбунов причастен к волонтерству — как и многие жителей нашей сраны. Говорят, что именно из-за напряженных отношений Украины с соседом, он в свое время отказался не от одной большой роли в российском кинематогрофе.
«Больше всего на свете люди обожают играть в шарики —
глиняные, стеклянные, серебряные, золотые…
Больше всего на свете люди обожают играть с шариком
в стволе — ведь и пуля прежде была круглой.
Ну, а затем с большим шаром, на котором мы живем —
по сути дела без квартплаты и домохозяина.
Он необыкновенно терпелив, этот шар,
Добрый и снисходительный, точно старая кобыла к детям.
Возит нас на себе
и делает все, что может,
чтобы мы не свалились.
Так будем держаться, дети!»
Мелодии аккордеона, саксофона, бас-гитары рука об руку шли с проникновенными стихами, звучащими со сцены. А вот завершение каждой истории происходило под звуки звонкого инструмента чимеса, чье настроение снова и снова возвращало в старые сказки — со снежинками и добрыми героями. Наверное потому, что стихи Ашкенази о черном времени войны больше напоминают мудрые детские сказки.
Вот так — в эмоциях, слезинках и редкой улыбке прошло чуть более часа невероятного спектакля подаренного таким же невероятным исполнением Горбунова и его «банды». Спасибо актеру за игру и отдельно - за новое для меня имя Людвика Ашкенази, чью «Черную шкатулку» я буду открывать снова и снова...Без артистов. Для себя. Это будет моим кулечком счастья.
«В одном городке, да, это было в Испании,
люди терпеливо стояли в очереди за счастьем.
Счастье отпускали в кулечках, взвешенных заранее,
в маленьких фунтиках из целлофана с надписью «Фелицитас».
В каждом фунтике было стеклышко с радугой, пряник,
пучок душистой травки, монетка и по одному молочному зубу.
Словом: сто граммов счастья.
Некоторые стояли в очереди с самого рождения.
Иногда то одна, то другая из женщин, дожидавшихся счастья,
говорили соседям:
—Будьте добры, я стою за вами (или: перед вами),
я сейчас вернусь,
я только сбегаю за хлебом,
или отлучусь на свадьбу, или мне надо на похороны.
Не забудьте, я стою за вами, мучас грациас!
И шла на берег, чтоб прилечь у моря,
где волны днем и ночью омывают гальку,
и пена нежно гладила ее уставшие ступни.
И говорила про себя: «Если бы не в очередь за счастьем,
я была бы совсем счастлива…»
